Об авторе

   Настоящее имя Иосиф Ефимович Алешковский — писатель, поэт и бард, сценарист. Юз — детская кличка, ставшая псевдонимом писателя.

Иосиф Алешковский родился в офицерской семье. Отец, интендант 3-го ранга (майор) Хаим Иосифович Алешковский, участник Великой Отечественной войны, мать Вера Абрамовна, бухгалтер. Пошёл в школу в Москве, куда переехала его семья. В 1940 вместе с воинской частью отца находился в Латвии, перед войной вернулся в Москву. Во время Великой Отечественной войны семья уехала в эвакуацию в Омск. В 1947 году Алешковский был призван на службу в военно-морской флот, служил на Дальнем Востоке.

С 1965 года Алешковский стал зарабатывать себе на жизнь литературным трудом.
Сейчас живет в США.

Иосиф Ефимович Алешковский — автор романов, повестей, сценариев для кино и телевидения, также выступал как исполнитель собственных песен. Детские книги писателя неоднократно переиздавались и выходили большими тиражами.

О книге

   

Юз Алешковский пишет лёгким и приятным языком, читать его —- одно удовольствие. Образы объёмные, живые, открытые, светлые, яркие. Казалось бы, в повести лишь 100 страниц, разве можно за такой маленький объём разобрать какую-то важную проблему? Вот Алешковскому это удаётся. Ёмко, объёмно, красочно. Причём языком, который понятен и приятен детям.

   В «Чёрно-бурой лисе» проблемы решаются очень трудные —- обман, предательство, воровство, недоверие. На одного 11-летнего мальчика сваливается скопом такая куча непростых вопросов, ответов к которым не найдешь в школьном учебнике! Правильно ли смолчать, когда знаешь, кто виноват в краже школьной клубники? Можно ли не совершить в жизни ни единой ошибки? Как воспитать в себе воображение? И почему белую мышку из зоомагазина в квартиру принести можно, а лягушку нельзя?
И как выкрутиться из этих щекотливых ситуаций? Он впервые сталкивается с такими детскими-недетскими проблемами.

Отрывок из книги


   Мне приснилась огромная поляна на опушке папоротникового леса, который потом превратился в каменный уголь…

   Наш класс сидит за партами, сделанными из необтёсанных валунов. Я с трудом узнаю своих одноклассников. Мальчишки похожи на первобытных людей, как в книжке «Борьба за огонь», - мохнатые и неподстриженные, а девчонки наоборот: все с косичками, бантиками и в форме.

   Вдруг появляется директор нашей школы Лев Иванович, подстриженный и выбритый, как всегда, в белой рубашке с чёрным галстуком, но вместо брюк на нём пальмовая юбка, в которых ходят папуасы.

   В папоротниковой чаще бродят ихтиозавры и другие ящеры. Я прицеливаюсь в самого крупного из рогатки, и Лев Иванович сразу делает мне замечание:

   «Царапкин!»

   «А что я сделал?» - говорю я по привычке.

   «Отдай рогатку дежурному. Начинаем контрольный диктант».

   «Я больше не буду», - заверяю я Льва Ивановича.

   «Хорошо, - Лев Иванович начинает диктовать: - «Осетин-извозчик лениво погонял лошадей»».

   Я острым камешком царапаю на каменной доске буквы и мучительно стараюсь не сделать ошибок, потому что их очень трудно исправлять.

   Одну фразу мы нацарапываем весь урок, и я устало высказываюсь:

   «Скорей бы гении изобрели чернила!»

   «Царапкин! Как тебе не стыдно! Ты писал грамотнее, когда был ещё обезьяной! Ты написал «аситин» и поставил тире между «извоз и «чиком»! Ты останешься в каменном веке на второй год и не перейдёшь в царство Урарту! Ни в коем случае… Кто знает, как Царапкин до этого докатился?» - спрашивает Лев Иванович.

   «Он всю третью четверть добывал под партой огонь!» - выдаёт меня Маринка.

   Я тут же обещаю:

   «Я больше не буду!»

   «А-а, добывал огонь? На уроках? Так вот, - решает Лев Иванович, - ты останешься без перемены и будешь писать слово «невмоготу», пока не напишешь правильно. А все пойдут охотиться».

   Лев Иванович вручает мне каменную записку со сложноподчинённым предложением: «Прошу вас, которые его родители, прийти в школу» - и бьёт в тамтам.

   Весь наш класс со страшным шумом срывается с мест и, занеся над головами копья, несётся по поляне к огромному мамонту. На боку у мамонта мелом написано: «БУФЕТ». Лев Иванович указкой руководит охотой.

   У меня текут слюнки, я стараюсь разгадать, как пишется «невмоготу». Руки дрожат, острый камешек крошится… Ребята уже осыпали мамонта копьями… Я царапаю на камне «не в моготу», и мне так страшно остаться на второй год в каменном веке, что я вдруг замечаю ошибку, хочу её исправить, собираю все силы. Ведь нужно только соединить чёрточками «не» с «в» и с «моготу», только соединить, но руки у меня, как назло, не двигаются, тяжёлые, свинцовые, и я с ужасом кричу Льву Ивановичу:

   «»Невмоготу» пишется вместе! Чур! Вместе!..»

   Я проснулся и обрадовался, что это происходило во сне. Мама поправила на мне одеяло и поцеловала в лоб.

   - Спи, спи… Правильно: «невмоготу» пишется вместе. – Она вздохнула: - Если бы ты наяву был таким же грамотным, как во сне…

   Я снова уснул, и мне больше ничего до утра не приснилось.